КЛИМАТОКРАТИЯ
The claim of consensus has been the first refuge of scoundrels; it is a way to avoid debate by claiming that the matter is already settled
Консенсус – первое прибежище негодяев. Это способ избежать обсуждения, заявив, что вопрос уже решен
Майкл Крайтон
Юлия Латынина
Перед климатическим саммитом в Копенгагене Глава IPPC, железнодорожный инженер Раджендра Пачаури, заявил, что в целях спасения человечества от потепления надо регулировать количество личных автомобилей, электричества, используемого постояльцами в гостиницах, и даже холодной воды, подаваемой в ресторанах. Г-н Пачаури собрался регулировать личную жизнь и мировую экономику в масштабах, сравнимых с «Городом Солнца». В 2007-м году бывший вице-президент США Альберт Гор, дом которого потребляет в 20 раз больше электроэнергии, чем дом среднестатистического американца, получил Нобелевскую премию мира за борьбу против Глобального Потепления. Альтернативным кандидатом была Ирена Сендлер, спасшая 2500 еврейских детей из варшавского гетто. На саммите в Копенгагене африканские страны потребовали от Запада 67 млрд. дол. компенсаций за изменение климата.
Каким образом г-н Пачаури планирует захватить власть, которой не обладал даже Гитлер и Сталин? Почему идея, истинность которой доказывают ревущие толпы с плакатами, называется «научной»? Почему люди, которые распределяют миллиарды долларов и принадлежат к элите элит, как Альберт Гор, считаются «борцами против истэблишмента»? Что это – глобальная бюрократия или глобальная демократия?
О загрязнении окружающей среды углекислым газом
Как только я стала критиковать Учение Глобального Потепления, мне посыпались возмущенные письма. «Разве вы не видите, - спрашивали меня, - что, борясь против СО2, мы боремся за чистую планету?».
- Даже если глобального потепления нет, - сказал мне в частной беседе Владимир Рыжков, - все равно против него надо бороться. Хоть воздух станет чище.
Многие и в самом деле убеждены, что борьба за уменьшение СО2 есть борьба против загрязнения окружающей среды. Действительно, почти во всех работах климатических алармистов повторяется тезис о том, что СО2 – это «важнейший по величине антропогенный загрязнитель окружающей среды». Киотский протокол регулирует исключительно содержание в выбросах СО2 и других парниковых газов, не отвлекаясь на такие мелочи, как формальдегид или свинец.
Так вот, господа, я хочу, чтобы все твердо понимали, что СО2 не является загрязнителем.
Вода, например, может быть загрязнена самыми разными веществами. В ней могут быть кислоты и щелочи, диоксины и тяжелые металлы, пестициды и нефтепродукты, радиокативные вещества и кишечная палочка. Есть только одно вещество, которое совершенно точно не может загрязнить воду. Это СО2 – диоксид углерода.
Каждый раз, когда вы пьете газировку, вы пьете воду с СО2. Газировку специально делают с помощью СО2, потому что он абсолютно безопасен. «Сухой лед», который лежит в лотке с мороженым, потому там и лежит, что он совершенно безопасен. СО2 является частью природного цикла, выдыхается людьми, поглощается растениями, и мы пьем газировку и храним мороженое в «сухом льду» по той же причине, по которой не падаем в обморок от собственного дыхания.
То же самое - воздух. Всякое загрязнение воздуха – локально. Норильск выбрасывает 2 млн. тонн диоксида серы, 2 млн тонн оксида меди, 19 млн. тонн закиси азота и 44 тыс. тонн свинца. Кислотные дожди, идущие над Норильском, проедают асфальт, как губку. БрАЗ и КрАЗ отравляют воздух фтором. Астраханский ГПЗ – сероводородом. Химические предприятия Дзержинска выбрасывают в воздух весь список боевых отравляющих веществ. Где-то травят хлором, где-то аммиаком.
Есть только один газ, выбрасываемый всеми этими заводами, который совершенно безвреден, не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха, не представляет опасности для человека и является интегральной частью биосферы. Это – углекислый газ, СО2.
Когда вам показывают дымящиеся трубы и говорят, что это СО2 и что надо ограничить эти выбросы, чтобы сдержать глобальное потепление, вам врут дважды. Во-первых, СО2 – прозрачен и бесцветен. Что бы ни стояло хвостом над трубой – это не СО2, потому что СО2 невидим. Во-вторых, если из этой трубы выбрасывают диоксид серы (как в Норильске или Медногорске), то эти выбросы, теоретически, охлаждают атмосферу, потому что диоксид серы, прореагировав с водяным паром, образует сульфатные аэрозоли, которые отражают солнечные лучи. Если наша главная беда – потепление, то выбросы в Норильске надо увеличивать. Так, чтобы асфальт проедало не на полметра, а на метр.
Еще раз подчеркну: любое загрязнение локально. На одной помойке ртуть, на другой – диоксин. Поэтому и бороться с загрязнением надо на локальном уровне. Но в том-то и дело, что локальная борьба – это не задача для глобальной бюрократии. США вернули чистоту своим городам без всякого ООН. Китай вернул чистое небо над Пекином без всякого ООН. Поэтому глобальная бюрократия придумала регулировать что-то глобальное. То, что есть везде. Поэтому Киотский протокол регулирует выбросы СО2, а не свинца.
Но в том-то и дело, что химическое соединение, которое есть везде, не может быть ядовитым. Оно встроено в биосферу Земли. СО2 – основа жизни на земле. Мы состоим из СО2, переработанного растениями или теми, кто эти растения съел.
Наш нос не может унюхать СО2 не потому, что тот не пахнет вообще. Очень возможно, что если бы мы дышали фтором, то чуждый для нас СО2 мы могли бы унюхать. У нас нет рецепторов для распознавания СО2 именно потому, что он не является маркером.
Поэтому если вы слышите, как СО2, - газ, которым питаются растения и который мы выдыхаем, газ, которым газируют минералку и в котором в супермаркетах держат продукты, называют «антропогенным загрязнителем», вы можете смело рассмеяться и уйти.
Этот «антропогенный загрязнитель» вместе с сероводородом, метаном и аммиаком составлял атмосферу Земли за 4,5 млрд. лет до появления на ней человека и до сих пор составляет одну из основ жизни.
Об изменении окружающей среды
Человек отличается от животных тем, что он изменяет окружающую среду.
Люди, которые считают, что человек жил в гармонии с природой до изобетения двигателя внутренного сгорания, путают человека с макакой. Человек рыл каналы, выжигал леса, пас стада, занимался подсечно-огневым земледелием, и своей деятельностью всегда нарушал существовавшую до него экосистему, создавая на ее месте свою, ему удобную.
Иногда это приводило к катастрофам. Это вполне понятно. Возможность мыслить – это и возможность ошибаться. А возможность изменять окружающую среду – это и возможность ее уничтожить. В 13 веке войска Чингисхана уничтожили сложную оросительную систему Афганистана, основанную на использовании подземных каналов – кяризов – и превратили страну цветущих долин и богатых городов, которую до Чингисхана завоевывал каждый, в страну бесплодных пустынь и пустынных гор, которую после Чингисхана завоевать не мог никто. В 20 веке жители плодородного Гаити, не имея электричества, вырубили на дрова все леса, и любой ливень приводит к оползням, в которых гибнут тысячи людей.
Очень важно понять две вещи.
Во-первых, катастрофическое воздействие человека на природу всегда было локально. Оттого, что монголы уничтожили экологию Афганистана, в Квебеке ничего не переменилось.
Во-вторых, это катастрофическое воздействие никак не связано с уровнем цивилизации. Гаитяне устроили экологическую катастрофу не из-за высокого уровня развития, а из-за отсутствия такового. Пустыни Ближнего Востока и леса Латинской Америки скрывают руины культур, погибших в том числе из-за экологических катастроф. Вероятность экологической катастрофы куда вероятней в неразвитом обществе, чем в развитом, и ГПЗ в Астрахани засоряет небо куда больше, чем химический комплекс в Людвигсхаффене.
В-третьих, по мере развития цивилизации мы сжигаем все меньше и меньше углерода на единицу энергии. На протяжении тысячелетий основным источником тепла для человечества служило дерево, в котором на десять атомов углерода приходится один атом водорода. Когда мы сжигаем природный газ, мы сжигаем топливо, в котором на один атом углерода приходится четыре атома водорода. Майкл Крайтон, автор The State of Fear, в одной из своих речей ехидно заметил, что этот тренд декарбонизации действует с начала 19 века, и что здесь, как и в других аналогичных случаях, авторы искусственно создаваемой панической идеологии пытаются представить давно существующую тенденцию как свою заслугу. Если человечество захочет вернуться к путям своих предков, сохраняя существующий уровень энергопотребления, оно не только вырубит все леса, но и выпустит в атмосферу куда больше СО2, чем сейчас.
Для того, чтобы бороться загрязнением окружающей среды – надо бороться с фенолами и сточными водами, диоксидом серы и тяжелыми металлами. Не надо бороться против СО2, который мы пьем с газировкой.
Это как с правами рабочих: для того, чтобы бороться за 8-часовой рабочий день, надо бороться за 8-часовой рабочий день. Не надо бороться за диктатуру пролетариата. Как показывает опыт, борьба за диктатуру пролетариата не приводит к улучшению жизни трудящихся. Она приводит к необъятной власти тех, кто возглавил борьбу. Это и есть первый признак тоталитарной идеологии – когда вам врут, причем нагло, о том, против чего вы боретесь.
Как менялся климат Земли
Очевидно, что любая научная теория, чтобы предсказывать, должна объяснять. Если у вас просят 5 млрд. дол. за то, чтобы в будущем луна не упала на землю, спросите: «А отчего позавчера было лунное затмение?» Если вам не ответят – не стоит давать 5 млрд. на всякий случай. Гоните просителя в шею.
Земля существует 4,5 млрд. лет, и за это время на ней ледниковые периоды периодически сменялись межледниковьем.
Предыдущее межледниковье, или ээмский перид, продолжался с 130 по 115 тыс. лет до н.э. В это время мир был значительно теплей нынешнего, уровень моря был выше на 4-6 метров, на Северном полюсе летом не было льда; Скандинавия была островом, на Рейне и Темзе водились гиппопотамы.
114 тыс. лет назад началось новое оледенение. Уровень океана опустился на 120 метров. В конце плейстоцена ледники отсупили, однако в раннем Дриасе, около 12 900 лет до н.э, на Землю обрушилось внезапное похолодание, продолжавшееся около 1500 лет.
Важность этого похолодания трудно переоценить. Дело в том, что одно из самых важных событий в истории человечества – это неолитическая революция, переход человека от собирательства к земледелию. Это не просто переход к другой системе жизни – это и переход к другой социальной системе, и прежде всего – к понятию частной собственности. Пшеница, которую вы собираете в поле – ничья; пшеница, которую вы растите – ваша частная собственность.
Есть веские основания полагать, что этот переход в раннем Дриасе проделали четыре независимые друг от друга цивилизации. В это время в центральной Мексике стали возделывать кукурузу, в среднем течении Янцзы – рис, в нынешнем Эквадоре – тыкву, а на Ближнем Востоке - пшеницу. Четыре абсолютно независимые друг от друга культуры, с совершенно разным будущим одомашнили три разных злака и овощ; этот процесс был глобальным, и единственное, что в это время было глобальным – это резкое похолодание. Оно также вызвало гибель кловисской культуры, которая не смогла приспособиться к новым условиям.
Затем наступил климатический оптимум голоцена: с 9 до 5 тыс. лет до н.э. В мире было снова теплей, чем сейчас. (Летние температуры Сибири были, по-видимому, на 2-9 градусов выше). Рост тепла был прерван в 6200 г. до н.э. каким-то внезапным событием, приведшим к резкому похолоданию, однако спустя 400 лет температура снова начала расти; около 5600 г. до н.э. соленая вода поднимающегося океана ворвалась через Гибралтарский пролив в бывшее до того озером Средиземное море.
Новое похолодание началось ок 2.200 лет до н.э. и продолжалось почти 600 лет; оно совпало с крушением империи Саргона Аккадского и Среднего Царства в Египте. Следующий 600-летний период холодов ударил с 60 г. до н.э до 600 г. н.э – это был период крушения Римской империи и китайской династии Хань под натиском варваров, согнанных с насиженных мест голодом, холодом и засухой. Темные Века были также Холодными Веками. Римская империя была Римским Потеплением.
К 1000-му году в мире снова воцарился Средневековый климатический оптимум. В это время в Англии рос виноград, а Эйрик Рыжий, открыв в 982 году Гренландию, назвал ее Зеленой Страной, потому что она была зеленой. В Англии строили величественные соборы; население Европы по численности было такое же, как в 19-м веке.
В 14 веке климатический оптимум сменился Малым ледниковым периодом. Голод 1315-1317 года и последовавшая за ним чума 1348 превратили Европу в кладбище. Некоторые части Франции до сих пор населены менее, чем в начале 14-го века. Но еще страшней гуманитарной катастрофы была катастрофа социальная: отчаяние и религиозный фанатизм, «охота на ведьм» и массовые преследования евреев, объявленных виноватыми в смертях.
К 1600-му году потеплело, а с 1645 по 1715 год мир замерз опять, - и 1640 – это дата, хорошо знакомая историкам.
Начало 1640-х – это годы, когда по всей Европе – в Англии, в Каталонии, в Португалии, в Неаполе, плюс Фронда во Франции- случилось одновременно шесть революций и мятежей. 1644 год – это год, когда маньчжуры захватили Пекин. Народное восстание, которое этому предшествовало, Рейн Крюгер описывает так: «На северо-западе суровая зима, последовавшая за сильной засухой, стала причиной неурожая и голода… в охваченных голодом областях даже отмечались случаи каннибализма».
С 1790 по 1830 годы морозы вернулись снова; армия Наполеона замерзла в России, а 1816 год, «год без лета», обернулся катастрофой по всему миру: в Европе от майских заморозков вымерз урожай, на Тайване шел снег. От голода умерли как минимум 100 тыс. ирландцев. Именно после «года без лета», когда вокруг Манхэттена катались на коньках, а овес вырос в цене в 8 раз, американцы двинулись на Запад.
С 1830-х температура стала расти и росла до 1860-х. Потом она снова пошла вниз. Затем она снова начала расти - с 1910-х и до 1940-го. Гитлеру, напавшему на СССР, не повезло, как и Наполеону: немецкие солдаты замерзали в суровую зиму 1941-1942, летнее топливо в танках разлагалось на фракции. Температура падала до 1970-х; ученые боялись нового ледникового периода. В середине 70-х телерепортеры объясняли тайфуны и ураганы глобальным похолоданием. Но тут температура пошла на поправку, и выяснилось, что вместо глобального похолодания у нас – глобальное потепление.
Изменение и есть норма
Из вышесказанного очевидны три вещи. Первое – у климата нет нормы. Единственной нормой климата является изменение. Нынешний уровень моря не является нормой – он является промежутком между изменениями. С точки зрения какой-нибудь ракушки ээмского периода, море сейчас находится на 6 метров ниже нормы.
Второе – биологически катастрофой для человечества является именно похолодание, а не потепление. Нам было бы трудно объяснить ста тысячам ирландцев, умерших из-за «года без солнца», что они избежали ужасов глобального потепления.
Однако самым важным, как мы видим, является тот ответ, который та или иная культура дает на изменения климата. Внезапное похолодание в раннем Дриасе погубило кловисскую культуру, но оно же привело к тому, что в четырех разных точках мира другие культуры открыли для себя земледелие. Реакция средневековой Европы на голод 1315 года была паника, фанатизм, еврейские погромы и охота на ведьм. Реакцией Америки на «год без лета» была колонизация Запада.
В Китае средневековый климатический оптимум привел к воссозданию единой империи и процветанию династий Тан и Сун. В Европе Карл Великий не смог сделать того, что сделал Ли Ши Минь, фактический основатель династии Тан.
Ответом Англии на похолодание 1640-х была буржуазная революция. Ответом Китая стало кровавое народное восстание, уничтожившее династию Мин и отдавшее Поднебесную во власть жестоких и безграмотных кочевников.
Единственное место, где на протяжении сотен тысяч лет климат не менялся, была экваториальная Африка. Именно там человечество не эволюционировало.
И, наконец, третье: изменения климата за 4,5 млрд. лет существования Земли совершенно точно обусловлены не антропогенным СО2.
Посмотрите на график изменения температуры и СО2 в фанерозое. Из него легко видно две вещи: во-первых, между ними нет никакой связи. Во-вторых, содержание СО2 в кембрии или девоне было в 20-12 раз выше нынешнего: и эта одна из вещей, которую можно понять без всяких графиков, просто подумав. Мы выбрасываем СО2 в воздух, потому что сжигаем нефть и уголь, но откуда СО2 взялся в нефти и угле?
Он когда-то был усвоен организмами, которые потом превратились в нефть и уголь, и понятно, что до того, как СО2 был изъят и омертвлен в огромных подземных залежах, его концентрация в воздухе была намного выше. Высокий СО2 в кембрии не уничтожил жизнь: напротив, прикинув существующий объем полезных ископаемых, легко понять, что жизнь генетически приспособлена к гораздо большей концентрации СО2 в атмосфере, чем сейчас.
Чем бояться роста СО2 - с гораздо большим основанием можно утверждать, что, сжигая омертвевшие уголь и нефть, мы возвращаем в атмосферу СО2, необходимый для жизни.
Отчего меняется климат? Боюсь, что 99% людей, с плакатами в руках требующих «остановить глобальное потепление» и «судить климатических преступников», не смогут ответить на это вопрос. Очень возможно, что для них откровением окажется тот факт, что график изменений температуры даже в 20-м веке не совпадает с графиком роста концентрации СО2 в атмосфере, и что в начале 1970-х перепуганные ученые объясняли ураганы и тайфуны «глобальным похолоданием».
Почему климат менялся в прошлом
На самом деле мы совершенно точно знаем, отчего происходили оледенения. Ответ на этот вопрос дал великий астрофизик Милутин Миланкович (1879-1958). Согласно Миланковичу, периоды оледенения или межледниковья зависят от количества солнечного тепла, получаемого Землей, а эта величина колеблется из-за трех периодических процессов: прецессии земной оси, с периодом 25 750 лет, нутации земной оси (то есть колебания угла наклона оси к плоскости орбиты), с периодом ок. 41 тыс. лет, и изменения эксцентриситета земной орбиты, с периодом ок. 93 тыс. лет.
Когда циклы усиливают друг друга, возникает оледенение.
Циклы Миланковича
Циклы Миланковича охватывают целые геологические эпохи, - оледенения в среднем продолжаются 90 тыс. лет, а межледниковья – 15 тыс.
Но что мы можем сказать о небольших колебаниях температуры, например, о Малом Ледниковом Периоде, пик которого пришелся на период с 1645 по 1715 год?
Временной промежуток с 1645 по 1715 год имеет еще одно название, хорошо известное астрономам. Это название – минимум Маундера. Минимум Маундера – это время, когда астрономы Земли почти не наблюдали пятен на солнце. Минимум Маундера – это не самоназвание. Так его назвал астроном Джон Эдди в блестящей работе, опубликованной в Science в 1976 году. Там же Джон Эдди описал минимум Сперера (1420 -1570) и минимум Дальтона – период с 1790 по 1830 год. Все эти три периода совпадают с максимальными холодами Малого Ледникового периода.
400 лет наблюдений за солнечными пятнами. Обратите внимание на похолодание в 1640-х. Это время шести европейских революций и восстания, положившего конец китайской династии Мин. Обратитевнимание на то, что новое похолодание предшествует Великой Французской Революции 1789 г.
Джон Эдди описал статистическую закономерность, однако в 1991 году Science опубликовал статью двух датчан: д-ра Эйгила Фрис-Кристенсена, директора Датского космического центра, и его коллеги Хенрика Свенсмарка.
Д-р Фрис-Кристенсен попытался понять, почему снижение солнечной активности приводит к похолоданию, а повышение – к потеплению, при том, что активное солнце не выделяет сколько-нибудь больше тепла. Единственное, что растет – это магнитная активность и «солнечный ветер» - достигающие Земли выбросы заряженных частиц.
Д-р Фрис-Кристенсен построил модель взаимодействия между атмосферой Земли, солнечным ветром и космическими лучами - излучении, постоянно идущим от далеких звезд. Когда солнце спокойно, космические лучи проникает глубоко в атмосферу. Ионизируя капельки воды, они способствуют образованию облаков в нижних слоях атмосферы: облака отражают солнечный свет, и Земля становится чуть холодней. При активном солнце заряженные потоки частиц отклоняют космические лучи; облаков становится меньше, тепла – больше.
Итак, всякому, кто хочет знать ответ на вопрос, как менялся климат Земли в прошлом, надо помнить, что он зависел а) от гигантских циклов Миланковича, связанных с изменением положения Земли относительно Солнца, и б) от куда менее сильных, но зато с ярко выраженной периодичностью 1500-летних циклов, связанных с изменением солнечной активности.
А теперь посмотрите на график изменения солнечной активности в 20-м веке. Солнечная активность и температура вместе падают с 1870-х до 1910-х, а потом опять вместе растут до 1940-х. Солнечная активность и температура растут с начала 1970-х; однако в конце века резкое потепление сопровождается падением солнечной активности.
График температуры в 20 веке неплохо коррелирует с графиком солнечной активности. Расхождения начались с созданием IPCC
Посмотрите внимательно на этот график, и вы поймете, что он не может быть верным. Почему?
Да потому, что из вышеприведенного графика следует две вещи: а) человечество стало влиять на климат, едва изобретя аэроплан, но с 1940 по 1970, то есть во время войны, когда воюющие страны подняли в воздух тысячи самолетов, и после войны, когда индустриализация стала глобальной, оно влиять перестало.
б) Солнечная активность перестала влиять на климат с момента образования IPCC.
Этот момент совпал с резким сокращением числа метеорологических станций (с 6000 в 1960-1980-х до 1500 в 1990-х), и растущим расхождением данных между спутниками и наземными станциями. Казалось бы, количество метеостанций по мере роста озабоченности глобальным потеплением должны было быть увеличено. Но все произошло наоборот: NOAA (National Oceanic and Atmospheric Administration) и опирающийся на ее данные Climate Research Unit (CRU) Университета Восточной Англии сократили количество метеостанций вчетверо, систематически убирая те, которые находились в сельской местности и высоких широтах.
Посмотрите внимательно на график, на котором ясно читается стремительный рост температуры после 1998. График составлен на основе базы данных CRU UEA. А теперь – цитата из взломанной электронной почты Фила Джонса, главы CRU UEA, от 5 июля 2005. «The scientific community would come down on me in no uncertain terms if I said the world has cooled from 1998. Ok, it has, but it is only 7 years of data and it isn’t statistically significant».
Интересно. Фил Джонс знает, что потепление приостановилось. Но на графике это его знание никак не отражено.
Другие факторы, кроме солнца
Есть ли другие факторы, влияющие на климат, кроме солнца?
Конечно, да. Я уже упоминала о внезапном похолодании в раннем Дриасе, ок. 12 900 лет до н.э. Похолодание было именно резким, очень вероятно, что в Гренландии, например, температура за год упала на 15 градусов. Скорее всего, оно было вызвано падением распавшегося еще в воздухе метеорита. Пыль и пепел от сгоревших лесов уничтожили кловисскую культуру и положили начало культивации риса в среднем течении Янцзы и пшеницы на Ближнем Востоке.
Похолодание 6200 г. до. н.э тоже было мгновенным. Судя по всему, оно было следствием высоких температур голоцена; по всему миру, в том числе и в районе Великих Озер, таяли ледники, талая вода подточила перемычку, - и два огромных ледника, озеро Оджибве и озеро Агасси, сползли с высоты в 250 м. в Гудзонов залив, изменив на четыре сотни лет океанские течения.
Мы точно знаем, что случилось в «год без лета», - накануне, в 1815-м году, произошло самое крупное за 1600 лет извержение вулкана, и вулканический пепел, поднявшийся в атмосферу, в сочетании с минимумом Дальтона, обеспечил катастрофические неурожаи всему миру и феерически красивые закаты, запечатленные в пейзажах Тернера.
СО2
Теперь возникает вопрос: хорошо, это все прекрасно, и в прошлом климат Земли зависел от циклов Миланковича и от солнечной активности; но он также мог измениться из-за извержения вулкана, падения метеорита или сползания в океан огромного ледника, - особенно, если они попадали в резонанс с действующей фазой 1500-летнего цикла. Кто может поручиться, что масштабы выбрасываемого человечеством в воздух СО2 не могут быть новым, не существовавшим ранее фактором, не менее весомым, чем извержение вулкана Тамборо в 1815-м году?
Отвечая на этот вопрос, внезапно сталкиваешься с рядом проблем, причем все эти проблемы лежат вне научной плоскости.
Первая из этих проблем очень проста. Трудно представить себе демонстрации с лозунгами: «Нет циклам Миланковича!» или «Долой минимум Маундера!» Если кто-то не согласен с Миланковичем или Джоном Эдди, он пишет статью. Он не выходит на площадь. Но правота сторонников теории глобального потепления доказывается так же, как правота коммунистов – и причем зачастую теми же лицами, которые после падение Берлинской стены протестуют уже не против Проклятых Капиталистов, а против Проклятых Загрязнителей.
Вторая проблема заключается в том, что теория глобального потепления означает власть, влияние и деньги. Климатолог, изучающий циклы Миланковича – это просто кабинетный ученый. Климатолог, берущийся регулировать СО2, берется командовать экономикой всего мира. Он получает то, о чем мечтали Чингисхан, Сталин и Гитлер. Согласитесь, это не очень чистый научный эксперимент, когда от ответа на научный вопрос зависит, кто ты – никто или хозяин мира.
Тем более, что вопрос задают не конкретному ученому. Его задают всем. Те, кто ответят «да», будут вершить судьбы мира. Те, кто ответят «нет», окажутся «климатологическими преступниками».
IPCC
Кто открыл глобальное потепление? Циклы Миланковича открыл Миланкович; минимум Маундера открыл Джон Эдди; теорию относительности придумал Эйнштейн. А кто тот ученый, который открыл Теорию Глобального Потепления – теорию, из-за которой издают законы и делят миллиарды?
Ответ заключается в том, что теорию эту открыл ученый под названием Intergovermental Panel for Climate Change при ООН, а основополагющие труды так и называются: Первый, Второй, Третий и Четвертый отчет IPCC. Для удобства тех, кому лень читать весь отчет, есть маленькое резюме, которое так и называется: Summary for Policymakers (Резюме для Политиков).
На эти отчеты, как на основополагающие источники, ссылаются все, - в том числе и сами IPCC. Открыв, к примеру, Третий Отчет IPCC (AR3 IPCC), мы узнаем из первых строк, что данный отчет: «анализирует огромный массив данных», «углубляет наше понимание», «производит детальное исследование», и «короче говоря, станет опять главным научным маяком для всех тех, кто озабочен проблемами перемены климата».
Это, если подумать, удивительно. Трудно себе представить, что в качестве главного текста по теории струн фигурировал бы доклад Комиссии при ООН. Есть подозрение, что ООН вряд ли бы созвала Комиссию по теории струн, а если бы созвала, вряд ли туда бы приехали лучшие физики. Глобальное потепление – это первая в мире теория, открытая глобальной бюрократией.
Второе самое удивительно в ТГП – не то, сколько нам лгут, а то, как нагло это делают. Нам говорят, «моря поднимутся на 6 метров». Успокойтесь, даже если это произойдет – то через 6 тыс. лет. Нам говорят, «к 2035 году растают Гималайские ледники». Неправда, не растают. Нам говорят, что «Арктика таяла последние 30 лет». Это правда, но Антарктика при этом замерзала. Нам говорят, что «люди будут умирать от жары» – это неправда, статистически наибольшая смертность приходятся на холода. Нам говорят, что из-за глобального потепления Землю накрывают ураганы и тайфуны. Это неправда – статистика не регистрирует увеличения ураганов и тайфунов. Нам говорят, что СО2 – это загрязнитель, неправда, это не загрязнитель.
Как же произошло, что такое количество безграмотных и откровенно лживых утверждений ложится в основу международных законов и международных демонстраций?
Ответ заключается в том, что вся эта ложь прямо вытекает из докладов IPCC. Эти доклады, как я постараюсь показать, представляют собой уникальный семиотический эксперимент по построению тоталитарного дискурса внутри свободного общества. Доклады IPCC не только не являются «научным маяком» или научными исследованиями – их главной задачей является генерация лжи.
Как это происходит?
Гималайские ледники растают к 2035-му году
Возьмем, однако, к примеру, утверждение о том, что гималайские ледники растают к 2035-му году, ставшее, благодаря The Sunday Times, предметом скандала. Это утверждение опиралось на интервью, данное д-ром Саидом Хаснайном индийскому журналу Down to Earth; интервью увидел журналист New Scientist Фред Пирс и поговорил с д-ром Хаснайном по телефону: это-то телефонное интервью и легло в основу доклада IPCC.
IPCC утверждает, что она цитирует только работы, прошедшие строгую процедуру научного рецензирования. В даннном случае, как мы видим, реальность оказывается обратной. Именно факт цитирования в AR4 IPCC превратил абсурдное утверждение профессора Хаснайна в «научный факт». При этом глава IPCC Раджендра Пачаури, получил около 4 млн. дол. в грантах на исследование проблемы таяния ледников и немедленно назначил руководителем одного из проектов д-ра Саида Хаснайна.
40% лесов Амазонки исчезнет
С дождевыми лесами Амазонки вышла история еще хуже. AR4 IPCC утверждает, что «до 40% амазонских лесов могут резко среагировать даже на малое изменение количества осадков», и в результате в течение короткого времени могут быть заменены «экосистемами, которые более устойчивы к множественным нагрузкам, вызванным ростом температуры, засухами и пожарами, например – саванной».
В качестве источника этого «научного» утверждения фигурирует не прошедший процедуру научного рецензирования отчет WWF (Фонда дикой природы), составленный двумя авторами, один из которых явяется специалистом в области GR, а другой – журналистом и зеленым активистом. Но самое поразительно, что даже в этом докладе нет ни слова о возможном исчезновении «40% амазонских лесов», а другие доклады WWF – «зеленой» и весьма пристрастной организации подчеркивают, что «одной экологических загадок лесов Амазонки является их способность переносить сильные сезонные засухи без видимых последствий».
Вопреки утверждениям IPCC, что она цитирует только «научные» работы, реальность оказывается иной. То, что она цитирует, и становится «наукой». Все остальное провозглашается «псевдонаучными изысканиями, оплаченными нефтяными компаниями».
Арктика тает
Половина Summary for Policymakers AR3 IPCC посвящена утверждению о том, что последние 30 лет «Арктика тает». Это формально правда. Однако авторы Summary, забыли упомянуть, что, пока Арктика таяла, Антарктика замерзала, в течение 30 лет до 2007-го года площадь льдов в Антарктике увеличивалась в среднем на 25 тыс. кв. км ежегодно.
Очевидно, что читатель доклада IPCC подсознательно ожидает научного подхода к изложению вопроса. Научный подход, который демонстрирует, к примеру, Андрей Илларионов, глава ИЭА, в своих неоднократных докладах, посвященных глобальному потеплению, заключается в том, чтобы привести все имеющие данные по Артике и Антарктике. Из этих данных на сегодняший день мы можем заключить две вещи: а) Артика и Антарктика колеблются с 30-летним периодом в противофазе, когда одна тает, другая замерзает.
б) Человечество плавает в северных водах чуть больше 400 лет, и все это время датские и норвежские моряки вели подробные судовые журналы, так что мы имеем почти непрерывный за 420 лет период наблюдений за льдами Арктики. Из этих наблюдений следует, что были периоды, (например, минимум Маундера или минимум Дальтона) когда граница августовского ледового края опускалась до 76 градуса с.ш. (то есть на три градуса ниже границы 2000-го года), а бывали периоды, (напр, 1760-й), когда она поднималась до 82-го градуса с.ш.
«Нетрудно видеть, - пишет Андрей Илларионов, - что граница распространения ледового покрова в Арктике в последнее десятилетие принципиально не отличается от значений 1580-х гг, 1720-80-х, 1940-х гг».
Когда мы читаем в «Резюме для политиков», что «Арктика тает», - это не научное утверждение – это грубое вранье. Оно не отвечает даваемой в суде клятве «говорить всю правду, только правду, и ничего, кроме правды».
Люди мрут от жары
AR4 IPCC утверждает, что рост тепла приведет к росту «связанной с жарой смертности в Европе». Точно так. Рост жары приведет к росту смертности от жары, точно так же как рост потребления персиков приведет к росту смертей от обжорства персиками. Вопрос в том, являются ли персики опасными? Вопрос в том, что является более опасным для человека – холод или жара. На этот вопрос статистика дает однозначный ответ: в любой стране смертность возрастает в холодное время года.
Сезонные отклонения смертности и температуры в США
Иначе говоря, мы опять имеем дело не с наукой, а с пропагандой. IPCC намеренно играет на том, что термин «связанная с жарой смертностью» имеет разные значения для ученых и простых обывателей. Для ученых эта фраза является банальностью: рост жары, понятное дело, приводит к росту смертей, связанных с жарой, а рост холода приводят к росту смертей, связанных с холодом. А вот обыватель воспринимает ее так, будто тепло для человека опасней холода.
Уровень моря возрастет на 6 метров
А вот другое заявление AR4 IPCC. «Частичное таяние льда на полюсах может на метры повысить уровень моря. Подобные перемены могут занять тысячелетия, но не исключен и более быстрый подъем уровня моря в течении столетия». Совершенно понятно, подо что это написано: под цитату. Авторы IPCC знали, что журналисты будут цитировать про море, уровень которого повысится «на метры», забывая прибавить, что даже по собственным расчетам IPCC это произойдет за 6 тысяч лет.
Но и это еще не все. Утверждение «моря поднимаются» так же бессмысленно, как утверждение «люди мрут от жары». Очевидно, что для того, чтобы оценить связь роста СО2 с ростом уровня океана, надо объяснить, что происходило с океаном в прошлом. Так вот: со времени пика последнего оледенения, пришедшегося на 18 тыс. лет назад, моря поднялись на 120 метров, и эта кривая постоянно и неуклонно идет только вверх. Судя по всему, неуклонный подъем уровня океана связан с таянием ледников на западе Антарктиды, в связи с вулканической активностью: он не зависит от климатических изменений и составляет около 18 см за столетие вне зависимости от того, холодает или теплеет.
Как говорил Шурик: «И церковь тоже я?»
Уровень моря поднимается уже 18 тыс. лет
Источник: S. Fred Singer, ed. Nature, not Human Activity rules the Climate: Summary for Policymakers of the Report of the Nongovernmental International Panel on Climate Change, Chicago, The Heartland Institute, 2008
Тайфуны и ураганы
На протяжении последнего десятилетия климатические алармисты пытаются доказать, что в мире увеличивается количество засух, тайфунов и наводнений.
У этого есть два препятствия. Во-первых, эта идея не имеет никаких научных обоснований. Уж если мы что и знаем о тайфунах и ураганах, так это то, что они возникают из-за разницы температур в высоких и низких широтах, а потепление эту разницу уменьшит.
Во-вторых, она не имеет никаких статистических подтверждений.
Это признает и IPCC. Основной доклад AR4 IPCC сообщает, что исследования по паводкам не выявили «никаких явных трендов», а «общее количество тропических циклонов мало изменилось за последние четыре года».
Однако, кроме основного текста, есть еще и Summary for Policymakers . И вот там IPCC говорит о «весьма вероятном росте» природных катастроф в будущем. И это очень хороший пример того, почему доклад IPCC разделен на «резюме» и основную часть. Это не только не «научный» способ постороения текста, это намеренный прием лжи. Расчет строится на том, что читатель резюме не обратит внимание, что фраза звучит в будущем времени, и не полезет в сам доклад, который признает, что в настоящем имеется little variation и no consistent trends.
Да и как ему обратить на это внимание, если сам глава IPCC Раджендра Пачаури выражается на эту тему так: «That is happening already – floods, draughts, and a growing scarcity of water in different pars of the world… As a human being, I just couldn’t keep quiet in the face of this overwhelming evidence».
Однако, кроме самих природных катастроф, есть еще и рост страховых возмещений при катастрофах. Он растет по мере роста движимого и недвижимого имущества в мире. Понятное дело, климатическим алармистам важно доказать, что рост страховых выплат обгоняет рост страхуемого имущества: разницу ведь можно отнести на счет катастроф, вызванных глобальным потеплением.
Изо всего огромного многообразия текстов на эту тему IPCC обнаружила один-единственный: это работа Роберта Мюир-Вуда, представленная в 2006-м на семинаре Колорадского университета по проблемам страхования, и не прошедшая в это время процедуру научного рецензирования. С работой Мюир-Вуда, впрочем, случился тот же грех, что и с докладом про амазонские леса: Роберт Мюир-Вуд утверждал в своей работе, что с 1950 по 2005, зависимости потерь от роста температуры не наблюдается.
Однако в работе Мюир-Вуда содержался абзац, с которым сам автор и все участники семинара были несогласны: Мюир-Вуд заметил, что если ограничиться периодом с 1970 по 2005, то 2%-ный нескомпенсированный рост можно натянуть. Именно на этот абзац и сослалась бестрепетно IPCC, заявив, что «одно исследование выявило» возрастающий тренд.
Утверждение о «росте числа природных катастроф» стало одним из основных положений ТГП. Нам объясняют Глобальным Потеплением то, что в средневековье попы объясняли Концом Света.
И вот оказывается, что эта страшилка, благодаря которой Судан требует с развитого мира 67 млрд. дол, а г-н Пачаури just can’t keep quiet и предлагает нам регулировать холодную воду в ресторанах и потребление мяса - опирается на один абзац работы, зачитанной на семинаре и не прошедшей процедуру научного рецензирования, причем автор работы и участники семинара с этим абзацем не согласны.
Доклады IPCC не только не являются «главным научным маяком», наоборот – они работают как «черный ящик», возводящий более чем сомнительные положение в статус overwhelming evidence и scientific consensus.
И ОПЯТЬ СО2.
Возможно, все вышесказанное правда, - скажете вы. Нас пугают «исчезающими лесами», «тающими ледниками», «ростом катастроф», и это все чушь. Температура Земли зависела в прошлом от Солнца, как то показывают Миланкович и Эдди.
Но ведь глобальные изменения климата Земли происходят не только из-за солнечной активности. К глобальным изменениям уже в период существования человека приводили – падение метеорита, внезапное сползание ледников в океан, извержение вулкана.
Нормой для климата является изменение – но в любом изменении скрывается возможность катастрофы. 2,3 млрд. лет назад на Земле произошла кислородная катастрофа, - свободный кислород, вырабатываемый органической жизнью, впервые оказался в несвязанном состоянии в атмосфере Земли, и это было смертным приговором для большинства существовавших тогда форм жизни. А вдруг деятельность человека в 20 веке приведет к новому аналогу «кислородной катастрофы»? Неужели человеку не под силу то, что когда-то учинили бактерии?
Отвечая на этот вопрос, приходится иметь в виду несколько обстоятельств.
Первое. Температурные данные, начиная с 1990-х годов прошлого века, скорее всего, сфальсифицированы.
Все три научных института, публикующих данные о глобальной температуре – Climatic Research Unit (CRU) Университета Восточной Англии, NOAA National Climatic Data Center и NASA Goddarg Institute for Space Studies – зависят от данных, поставляемых NOAA (National Oceanic and Atmospheric Administration).
В январе 2010 года два метеоролога – Джозеф д’Алео и Энтони Уоттс опубликовали сокрушительный стостраничный доклад Surface temperature records: Policy driven deception, в котором, в частности, говорилось:
«Around 1990,NOAA began weeding out more that three-quarters of the climate-measuring stations around the world. It can be shown that they systematically and purposefully, contry by country, removed the higher-latitude, higher-altitude and rural locations, all of which had a tendency to be cooler». (С 1990 года NOAА исключила из сетки наблюдения более трех четвертей метеостанций по всеу миру. Мы покажем, что они систематически и преднамеренно, страна за страной, исключали станции, находящиеся на более высоких широтах, на больших высотах и в сельских районах, - то есть все станции, которые показывали более низкую температуру)
Среди анекдотических случаев – метеостанция, расположенная рядом с мусоросжигательной печью или метеостанция в Римском аэропорту, которая частенко ловит температуру реактивной струи самолетов на рулежке. В Канада, например,есть сто станций, расположенных за полярным кругом. NOAA учитывает данные только с одной станции Юрека, более известной как «Сад Артики».
Следует отметить, что доклад Джозефа д’Алео и Энтони Уоттса последовал за другим, наделавшим немало шума: докладом Андрея Илларионова и Натальи Пивоваровой из Института Экономического Анализа. Проанализировав российский сегмент базы данных CRU UEA, Андрей Илларионов показал, что из него намеренно удалены метеостанции, расположенные вне городов и в высоких широтах, а сам анализ данных стал возможен только тогда, когда после «Климатгейта» CRU UEA наконец опубликовала исходные данные.
Вслед за этим, проанализировав уже данные Росгидромета, ИЭА показал, что рекордная цифра потепления – 1,29 градуса – которую дает для России Росгидромет, чуть меньше цифры потепления для городов с населением свыше 250 тыс.чел (1,25 градуса). То есть то, что нам выдают за потепление России, является цифрой потепления ее крупных населенных пунктов.
Но самый вопиющий случай - это Китай.
В 1990-м профессор университета Олбани Вей Чунь Ван опубликовал работу, посвященную «эффекту городского тепла» в Китае. Работа анализировала данные 84 «хорошо документированных» китайских метеостанций с 1954 по 1983 г. В 2007-м году Дуглас Киннан публично обвинил профессора Вей Чунь Вана в намеренной фальсификакции данных: как ехидно заметил Киннан, в Китае в это время не могли посчитать, сколько десятков миллионов людей умерло от голода. «Китайские метеостанции» времен Культурной революции – это такой же нонсенс, как древнеримские компьютеры. Однако именно работа профессора Вей Чунь Вана дала IPCC возможность оценить вклад городов в потепление как ничтожный. Интересно, что именно в разгар скандала профессор Вей Чунь Ван получил 1,3 млн. дол. грант на исследование глобального потепления.
Конец 20 века – несомненно, это время потепления, особенно с 1979 по 1998 г, однако рост тепла не так значителен. Recent warming was probably matched about 1000 years ago. («Вероятно, сейчас так же тепло, как тысячу лет назад») - это фраза одного из столпов теории Глобального Потепления палеоклиматолога Кейт Бриффа, взятая из конфиденциальной переписке, вскрытой «Климатгейтом».
Второе. «Хоккейная клюшка» Манна, Бредли и Хьюза оказалась чистой фальсификацией.
Этот график является ключевым для 3-го доклада IPCC, собственно, весь Summary for Policymakers AR3 IPCC поделен поровну между Hockey Stick и утверждением, что «Арктика тает».
Согласно графику, температура на протяжении последнего тысячелетия была неизменна, а в конце 20-го века резко пошла вверх. Когда двое скептиков, Макинтайр и Маккитрик, попробовали повторить вычисления, оказалось, что авторы «хоккейной клюшки» использовали неправильный алгоритм, который генерирует «клюшку» даже из случайных чисел. Из AR4 «хоккейную клюшку» убрали. После «Климатгейта» и публикации переписки авторов «хоккейной клюшки» с коллегами в период подготовки AR3 IPCC стало ясно, что участники переписки были осведомлены о недостатках графика и давили на своих коллег, с тем, чтобы не дать fodder to sceptics, которые will have a field day.
Третье. По какой-то непонятной причине в AR4 IPCC не содержится сравнительных графиков солнечной активности и изменений температуры в 20 веке. Из этих графиков следует, что до момент образования IPCC температура в 20 веке зависели от солнечной активности, а не от концентрации диоксида углерода.
Четвертое. Есть такая вещь, как порог вранья. Все климатологическое вранье восходит непосредственно к докладам IPCC.
Разумеется, можно предположить, что тезис о гималайских ледниках, которые растают к 2035-му году, попал в доклад IPCC совершенно случайно; что IPCC чисто нечаянно забыла о возражении д-ра Фазера, которые редактировал главу о ледниках и это утверждение отметил, как ахинею; и что д-р Пачаури чисто случайно получил под Гималайские ледники миллионные гранты. Но если к «тающим ледникам» присоединяются поднимающиеся моря», «исчезающие леса», «рост смертности из-за жары», «таяние Арктики», если оказывается, что весь текст состоит из тающих ледников и поднимающихся морей, то порог вранья оказывается перейден. Нет и не может быть научного обязательства по поводу исследования навозной кучи в поисках жемчужного зерна.
Пятое. СО2 является парниковым газом, и повышение его концентрации несомненно воздействует на атмосферу. Как имено – лучше всего сказано в AR3 IPCC.
We are dealing with a coupled non-linear chaotic system, and therefore the long-term prediction of future climate states is not possible. (Мы имеет дело с нелинейной сложной системой, и поэтому долгосрочное предсказание климата невозможно»)
Любое изменение имеет свои минусы. Однако именно технический прогресс и развитие экономики несут человечеству избавление от холода, голода, и ранней смерти. Ограничения выбросов СО2 сдерживают этот рост, обещая взамен предотвратить что-то, что может случиться или не случиться через сотню лет.
Соблюдение Киотского протокола обходится в сотни миллиардов долларов. При этом одно хорошее извержение вулкана перечеркнет весь Киотский протокол.
Эти миллиарды долларов не пропадают никуда: их получают корпорации и институты, занимающиеся «возобновляемой энергетикой».
Глава IPCC г-н Пачаури являлся членом совета директоров National Thermal Power Corporation, главой India Oil и основателем техасской GloriOil. Он является членом совета директоров International Solar Energy Society и Nordic Glitnir Bank, создавшего Sustainable Future Fund (4 млрд. дол. планируемых активов). Он является председателем совета директоров Indochina Sustainable Future Fund, планирующего собрать 100 млрд. дол, членом наблюдательного совета Chicago Climate Exchange, торгующей углеводородными квотами, Siderian (калифорнийской фирмы, специализирующейся в области возобновляемых технологий), директором International Risk Governance Council, учрежденного в Женеве двумя крупнейшими европейскими генерирующими компаниями, главой наблюдательного совета Asian Development Bank, советником по стратегиями инвестиционного фонда Pegasus, главой Climate and Energy Insitute Йельского университета,советником Credit Suisse, Deutsch Bank, Toyota и фонда Рокфеллера.
Г-н Пачаури также возглавляет Tata Energy Reserch Insitute, ныне переименованный в The Energy Reserch Institute, основанный индийской группой Tata и получающей миллионые гранты на создание энергосберегающих технологий, которые д-р Пачаури потом по более чем скромным ценам продает корпорациям, членом совета директоров которых он является.
При этом г-н Пачаури ни разу не назвал размеров своих доходов от всех этих должностей. Свою борьбу против потепления он объясняет исключительно тем, что «не может молчать» при виде будущих страданий человечества.
Разброс «сценариев будущего» в моделях IPCC составляет 400%. 400% - это, мягко говоря, слишком много. «Если бы вы хотели построить дом, и девелопер сказал, это вам будет стоить где-то от полутора миллионов до шести, вы бы продолжили строительство», - иронизирует писатель Майкл Крайтон, автор State of Fear, в одном из своих выступлений.
Мы должны твердо себе представлять, о каких количествах тепла и СО2 идет речь. Основным фактором, который влияет на температуру Земли, является солнце. Он настолько важен, что одно только изменение земной оси – прецессия или нутация – означают разницу между межледниковьем и ледниковым периодом; даже небольшое изменение солнечной активности означает разницу между виноградом, растущим в Англии, и Темзой, на которой устраивают зимние ярмарки.
Важно также понимать, как соотносится количество «естественного» и «антропогенного» СО2. Согласно IPCC, человечество выбрасывает в воздух 26,4 млрд тонн СО2 (скептики оценивают эту цифру в 7,5 млрд. тонн). Животные и процессы гниения выбрасывают в атмосферу 220 млрд. тонн СО2, дыхание растений – еще 220 млрл. тонн СО2, наземные растения поглощают при фотосинтезе 440 млрд. тонн СО2, а океан поглощает и отдает 330 млрд. тонн СО2. Вулканы выбрасывают в воздух, по оценкам климатических алармистов, 0,3 млрд. тонн СО2 в год, по оценкам скептиков – столько же, сколько человек.
Выбрасываемый человечеством СО2 – не инертный газ, он не накапливается в атмосфере. Половина эмиссии поглощается океаном, еще часть – благотворно влияет на зеленую массу растений.
Спутниковые снимки НАСА показывают, что с 1981 года растительность в северных широтах стала гуще и зеленей. Что тут приходится на потепление, а что на СО2 – неизвестно, но совершенно точно, что спутники не наблюдают никаких «засух» и «катастроф».
Итак, 26 млрд. тонн (а тем более 7,5) против 770 млрд. тонн. Климатические алармисты утверждают, что это немного, но это то ключевое воздействие, которое сдвинет камень с горы, разбалансирует атмосферу и – согласно наиболее мрачным прогнозам, превратит Землю во вторую Венеру, где, благодаря парниковому эффекту, температура на поверхности составляет 500 градусов, а давление – 100 атмосфер.
Насколько устойчива земная атмосфера?
Глобальные потепления и огромной величины выбросы СО2 в атмосферу Земли случались и в прошлом. Например, на рубеже пермского и триасового периода, 250 млн. лет назад, гигантские трапповые извержения в будущей Сибири выбросили на поверхность 12 млн. куб. км базальтовой лавы и соответствующее количество СО2 (для сравнения – самые крупные на исторической памяти человечества извержения ограничивались 6-8 куб. км лавы, то есть цифрой в миллион раз меньшей). Эта катастрофа привела к самому массовому в истории Земли вымиранию видов и освободила путь для динозавров; однако Землю в Венеру она не превратила, чему порукой наше с вами существование.
Так стоит ли на основании этого передавать власть над миром климатократии и позволить г-ну Пачаури перейти от освоения миллионных грантов к руководству всеми мировыми экономиками?
Единственно верное учение
Довольно странно, но почти никто из критиков ТГП не сравнил Учение Глобального Потепление с еще одним учением, единственно верным и, разумеется, единственно научным – я имею в виду диалектический материализм и марксизм-ленинизм.
Диалектический материализ утверждал, что он – наука. Однако основой науки является критика и сомнение. Любой человек, который осмеливался высказать сомнение в том или ином положении марксизма тут же объявлялся врагом народа.
Науку делают ученые. Науку не делает толпа. Однако принципы марксизма-ленинизма отстаивала именно толпа, орущая «долой эксплуатацию». Науку делают ученые. Науку не делает бюрократия. Однако принципы марксизма-ленинизма отстаивала именно бюрократия в лице КПСС.
Наука – это либо изобретения, либо открытия. Либо техника, либо чистая наука. В первом случае вам говорят, как надо сконструировать ракетный движок, чтобы через полгода, в крайнем случае три года, полететь к Марсу. Во втором случае наука не имеет непосредственных приложений. Однако марксизм-ленинизм не был ни тем, ни другим: он говорил вам, как надо себя вести, чтобы через сотню лет на земле был рай. Сотня лет – это слишком долго для технического эксперимента, и слишком мало для чистой науки. Это в самый раз для того, чтобы манипулировать людьми.
По удивительному совпадению, все вышеперечисленные особенности свойственны также и УГП.
Можно выделить четыре социальные группы, которые борются против Глобального Потепления, и как ни странно – это те же социальные группы, которые боролись против Всемирного Капитализма.
Первой из этих социальных групп являются всяческого рода левые, зеленые, люди, по какой-то причине глубоко ненавидящие современное западное общество; люди, которые до 1991 года ходили с плакатами «Да здравствует СССР», а после 1991 года остались без объекта любви. И вместо того, чтобы бороться против капиталистов, стали бороться против потепления.
Второй из этих социальных групп является глобальная бюрократия. Как и КПСС, глобальная бюрократия хочет не отвечать ни за что, а регулировать – все. КПСС, отовариваясь черной икрой, провозглашала себя борцом «за частье трудящихся». Точно также глобальная бюрократия, отовариваясь многомиллиоными грантами и Нобелевскими премиями, провозглашает себя борцом против истеблишмента.
Третьей группой являются отсталые страны. Те же самые африканские людоеды, которые в 60-ые годы под чутким руководством КПСС боролись против колониального ига, сейчас под чутким руководством IPCC обнаружили, что в их бедах виноват чужой экономический рост. Власти Судана, запросившие с развитого мира аж 67 млрд. дол. компенсаций за свои моральные и материальные страдания в связи с ГП - это те самые власти, которые до 1996-го давали приют Бен Ладену и устроили геноцид в Дарфуре.
Четвертой из этих групп является специфический вид ученых: не те, кто хочет в тиши исследовать природу, а те, кто с помощью науки хочет повысить свой социальный статус. Те, кому нужны не ученики, а партия. Карлы Марксы, а не Адамы Смиты. Ведь это две разных истории – описывать законы рынка или сообщить пролетариату строго научную теорию о том, что ему нечего терять, кроме своих цепей.
Один из самых интересных моментов в УГП – это то обстоятельство, что нам постоянно говорят о СО2 и никогда не говорят о собственно тепле.
Строго говоря, когда вы сжигаете топливо, вы получаете тепло. Так как закон сохранения энергии никто не отменял, то человечество, сжигая топливо, очевидным образом вносит вклад в потепление атмосферы. В городах разница с окружающей сельской местностью иногда может достигать 7 градусов. Различные исследования оценивают вклад промышленного тепла в разогрев атмосферы до 0.25 градусов, однако, согласно IPCC, этот эффект не превышает шести сотых градусах.
Вопрос: почему IPCC так скромно оценивает этот эффект? Ответ очевиден. Если вы предложите людям себя в качестве регулятора далекого, но ужасного СО2, люди согласятся. А если вы предложите им в целях спасения от Глобального Потепления замерзнуть в квартирах, они пошлют вас на хрен. Эксперименты по спасению России от глобального потепления путем отключения тепла регулярно проводятся российским ЖКХ и неизменно вызывают у населения горячий протест.
Глобальная бюрократия
Вполне возможно, что человечество в будущем изобретет что-то, что окажется для него тем, что Кислородная катастрофа – дла анаэробных бактерий. Но СО2, выбрасываемый заводами, попросту не тянет на эту роль: это все равно, что пытаться учитывать в расходе воды на Саяно-Шушенской ГЭС долю, выпитую курами.
Сторонники Глобального Потепления фальсифицируют данные, называют эти фальсифицированные данные «всеобщим консенсусом», и эксплуатируют древнейшие страхи человечества, от страха Всемирного Потопа до страха Ящика Пандоры, из которого кто-то рано или поздно что-то может достать.
Глобального потепления нет, но есть глобальная бюрократия. Глобальная бюрократия сильно отличается даже от национальных бюрократий. Любая национальная бюрократия отвечает перед избирателями или конкурентами. Если она неэффективна при демократии, народ голосует против нее. Если она неэффективна при диктатуре, она проигрывает соседним странах. Глобальная бюрократия не отвечает ни перед кем.
До конца 20 века, до повсеместного внедрения компьютеров, возможности любой бюрократии были относительно скромны. Просто в силу органиченности ресурсов страны и инструментов контроля большинство бюрократий органичивалось регулированием законов, мер, весов и денежных знаков. Цифровое общество создало возможности безграничного регулирования всего и вся, которое не снилось даже средневековым монархам, издававшим предприяния о том, какое сословие какие платья должно носить.
До 1991 года глобальная бюрократия на Западе боялась хотя бы СССР. Она не могла позволить открытому миру стать слишком неэффективным. Теперь у нее нет преград.
Нет ни одной проблемы, которую глобальная бюрократия пыталась решить, - от прав человека до голода в Африке, - и которая при этом не становилась бы вечной. Если уж гобальная бюрократия возьмется помогать голодающей стране – страна будет голодать до скончания ООН. Если уж возьмутся помогать палестинскому конфликту – конфликт станет вечным.
Теория глобального потепления является идеальным инструментом для глобальной бюрократии. Она позволяет регулировать все и не нести ответствености ни за что. Она создает наднациональное правительство, которое получать власть, которую не удалось получить ни Гитлеру, ни Чингисхану, ни Сталину.
Опыт построения тоталитарного дискурса в открытом обществе оказался не очень удачным: авторитет IPCC тает гораздо быстрее, чем ледники в Гималаях. Как заметил Барнум, - you can fool all the people some of the time, you can fool some of the people all of the time, but you cannot fool all of the people all the time.
Однако сам факт того, что столь небольшое число людей, занимающихся очевидным враньем, смогли получить столько власти, не прибегая ни к ГУЛАГу, ни к НКВД, просто с помощью создания атмосферы сопричастности, и травли оппонентов, говорит о том, что сверкающее здание мировой демократии является не столь уж сверкающим.